myce.cms
ЛИХАЧЕВА: Доброе утро, вы слушаете "Финам FM", меня зовут Елена Лихачева, здравствуйте.
"Ее невозможно усовершенствовать, как лазерный скальпель или самолет. Здесь человеческий гений достиг пика своего развития", – именно так выражается наш сегодняшний гость о предмете своей страсти. Что это, пока не будем говорить, подержим немного интригу. Максим, доброе утро.
ВИКТОРОВ: Доброе утро.
ЛИХАЧЕВА: Давайте сначала послушаем рубрику "Статус", потом начнем.
Статус: Максим Викторов – бизнесмен и коллекционер. Управляющий партнер компании "Legal Intelligence Group", Председатель попечительского Совета Фонда инвестиционных программ.
Как это делалось: С отличием окончил юридический факультет МГУ имени Ломоносова. В конце 80-х был сотрудником Следственного Управления Прокуратуры РСФСР. В начале 2000-х – член комиссии экспертно-консультативного совета по проблемам национальной безопасности Федерального Собрания парламента России. В 1995 году вместе с партнерами основал юридическую компанию "Legal Intelligence Group". В 2002 году учредил Фонд скрипичного искусства, который является организатором Московского конкурса скрипачей имени Паганини. Член Общественной палаты России. Владелец уникальной коллекции скрипок, в их числе работы Гальяно, Бергонци, Страдивари, Гварнери. Награжден государственными и общественными наградами.
ЛИХАЧЕВА: Еще раз доброе утро. Еще раз огромное спасибо за то, что нашли время и к нам сегодня приехали. Можно совсем глупый-глупый вопрос? Почему именно скрипка? Вот при желании же можно всегда отследить истоки своей страсти. Почему?
ВИКТОРОВ: Выбирать я не выбирал. Это пришло само, довольно давно уже – наверное, это началось с детства. Был маленький, меня привели в музыкальную школу. И родители радостно вышли и сказали: "Все, будешь учиться играть на фортепиано". Говорю: "Нет". Немая сцена. "Я хочу заниматься игре на скрипке". На скрипке было менее престижно, все старались обучить детей игре на фортепиано, но, тем не менее, моей просьбе вняли и, учитывая, что слух был хороший, желание мое было удовлетворено. Я помню этот день. Но для меня это было достаточно неожиданно – с чем это связано, достаточно сложно сказать.
Ощущение от того, что в скрипке кроется нечто большее, чем в музыкальном инструменте, пришло примерно только лет в 15-16, когда я уже закончил класс скрипки в музыкальной школе. И как-то вдруг возникло ощущение, когда не надо было заниматься из-под палки иногда, потому что одновременно футбол, волейбол, общественная работа какая-то и прочее – я любил учиться. И показалось, что чего-то не хватает. И тут возникло определенное стремление вернуться к этим занятиям, что я стал делать с какой-то определенной страстью.
Вот здесь, наверное, этот переломный момент – 15-16 лет, мне и родители помогли и даже у каких-то знакомых занимали деньги – не каких-то знакомых, я помню прекрасно фамилию, имя и отчество этого человека, который помог мне приобрести такую скрипку, которую мне хотелось тогда, которая мне казалась, что соответствует моему представлению о звуке. И это было сделано.
ЛИХАЧЕВА: У кого – в какой-нибудь комиссионке, наверное?
И, конечно, я хочу сказать, что это никакое не коллекционирование на самом деле. Потому что коллекция может быть у каких-то предметов, которые составляют целостное единство множества, а скрипки совокупность не представляют, они очень индивидуальны. У инструментов нет ценности в совокупности, каждый инструмент как человек. Вот я иногда привожу такой пример: когда мы в гости приглашаем людей – мы же не говорим о них, как о коллекции?
ЛИХАЧЕВА: Есть огромное количество приемов, на которых собирают людей именно как коллекцию, именно как коллекцию их в нужном порядке рассаживают за столом.
ВИКТОРОВ: Да, может быть. Но это не мой случай. Если мы относимся с каким-то пиететом и уважением к тем людям, которые приходят, мы о них не говорим как о совокупности – мы очень индивидуально относимся. В этом есть разница. И скрипки нельзя развесить по стенам в какой-то последовательности, логике – при всем моем уважении к коллекционерам. Живопись скрипки – совсем другое. Я не отношусь к тем инструментам, которые имеются у меня, как к совокупности чего-то, они очень индивидуальны.
ЛИХАЧЕВА: А у вас была тогда, в 15-16 лет – может быть, раньше, может быть, позже – такая амбиция стать настоящим мастером в смысле игры? То есть стать скрипачом – может быть, знаменитым.
ВИКТОРОВ: Нет.
ЛИХАЧЕВА: Никогда?
ВИКТОРОВ: Никогда.
ЛИХАЧЕВА: А в какой момент произошла эта смена желания быть мастером на смену желания обладания? Есть же люди, которые хотят выйти и играть.
ВИКТОРОВ: Желания быть мастером не было никогда, потому что я любил играть, но я как-то очень хорошо с детства понимал – и спасибо родителям в этом, – что вообще встать на путь профессионального музицирования – такая, очень скользкая дорожка. В той комнате, где по-настоящему великие виртуозы, там их мало: 3-4-5 человек, из живущих я бы включил, может быть, двоих. И все.
Очень сложно, когда человек хочет достичь совершенства, у него есть амбиции и способности, а в эту комнату он не попадает – это тяжело очень. Поэтому те люди, которые встают на этот путь, это люди отчаянные обычно. Я очень жалею, когда люди, встающие на этот путь, делают это по указанию, там, папы или мамы, которые мечтают увидеть в своем мальчике Яшу Хейфеца, а это потом не происходит, это трагедия, это очень тяжело.
Поэтому опять спасибо родителям – я всегда знал, что это никогда не будет моей профессией и никогда мне не нужно стремиться достичь каких-то неимоверных высот, о трудности преодоления которых я тогда представления-то не имел, потому что был ребенком. И поэтому никакого перелома и перехода не было. Другое дело, что я люблю играть. И это ощущение того, что именно в инструменте существует какая-то скрытая энергия, которая физике, может быть, неизвестна…
ЛИХАЧЕВА: Вы второй раз уже возвращаетесь к этой теме, то есть нечто мистическое вы чувствуете, да?
ВИКТОРОВ: Вы знаете, можно сказать мистическое, а может быть, это имеет какие-то объяснения определенные, просто мы еще не знакомы с этим. Но скрипка – это совершенство, и вы очень точно подобрали цитату для этой утренней программы, для начала, потому что это единственный пример – это моя точка зрения – того, где человечество достигло пика, совершенства. И более того, повторить это невозможно. То, что было сделано мастерами в золотой век – это XVII, начало XVIII, начало XIX века, этот кусочек, – повторить эти достижения сегодня человечество не может. Сегодня все известно про скрипку, про меры – как, что, из чего, каким образом делалось примерно, – но здесь человечество имеет дело с итогом, с пиком.
ЛИХАЧЕВА: Пик уже прошел.
ВИКТОРОВ: Да.
ЛИХАЧЕВА: И все, что делается после него, уже все-таки существенно уступает.
ВИКТОРОВ: Да. Другого такого примера я не знаю. Я думаю, что, наверное, его нет. Может, кто-то беспристрастно проанализирует, потому что я, может быть, субъективно смотрю на эту проблему, но мне кажется, такого примера нет, где бы можно было сказать: "Вот здесь все. Вот здесь человечество сделало все, на что было способно". Повторить шедевры Гварнери дель Джезу, Страдивари человек не может. Эти все истории я заранее опускаю: кто-то где-то собрал из алюминия, вот, новый Страдивари – все это ерунда. Никто не доказал, что может повторить эти шедевры.
Но, более того, никто не может написать для скрипки более чем написано, никто не может сыграть… так как мы знаем, что сегодня существуют такие люди, существовали такие люди, которые опять же достигли определенного пика, и мы можем представлять только, как они это делали – и в редких случаях слышать.
ЛИХАЧЕВА: Человеческая порода мельчает?
ВИКТОРОВ: Ну, видимо, да. Видимо, мы немножко омашиненные стали, немножко технологии, материалистическое какое-то сознание наше мешает нам. Так сказать, если вспоминая в тему – недавно отпраздновали 50 лет, как Гагарин… И вот я думаю, что Королев… вот человек понимал, что он что-то важное делает, он прорывается сквозь время, пространство, достигает какого-то рубежа, и у меня возникает аналогия, что когда дель Джезу создавал свое творение, он понимал, что он делает какой-то прорыв, он создает материальный носитель чего-то большего, он делает какой-то шаг, он понимает, что это звучание в веках будет, и там будет послание внутри, и люди, потомки смогут потом, услышав это, для себя сделать какие-то выводы. Я очень внимательно слежу, что в сети происходит после мероприятий, которые я делаю. Одна девушка написала такой большой пост и сказала, что после концерта – а играл Пинкас Цукерман с "Royal Philharmonic Orchestra", который я привозил в Большой зал консерватории…
ЛИХАЧЕВА: Не так давно, в принципе.
ВИКТОРОВ: Не так давно, да. И она написала: "Вот я вышла на улицу и мне хочется сделать что-то очень хорошее". Вот это настоящее искусство, настоящее творчество, когда человек умеет достучаться до сердец, а это не только виртуоз-музыкант, это и мастер, который создал инструмент, это и композитор, который сумел написать музыку, которая имеет такое свойство проникновения, совершенствования души. Вот это все вместе – такой некоторый ключ к пониманию того, на что нужно опираться, когда мы живем. Ну, это моя точка зрения.
ЛИХАЧЕВА: Сформулируйте это послание, о котором вы сейчас говорите, для себя. Вот вы, допустим, открываете этот специальный, с нужной температурой сейф, скорее всего, достаете эту скрипку Гварнери – ну, или дель Джезу, как вы говорите, это его прозвище, для слушателей просто поясняю – достаете эту скрипку, уникальную, дорогую, бесценную. Вы это послание чувствуете? Вы можете его сформулировать?
Древнебретонская легенда гласит, что был такой демон, который умел перескакивать во времени, из одного времени в другое, но не в рамках одной цивилизации – цивилизация погибала, мир погибал, а этот Кинг Салтар перескакивал в другое время. И однажды дракон заметил, что Кинг Салтар помогает человеку сохранить свою цивилизацию. Как он это делал? Он сохранял какие-то вещи, которые всепожирающий дракон не мог поглотить. Он сказал: "Что ты делаешь? Ты помогаешь этому хитрому, жалкому и жадному человеку". Тот говорит: "Да". Дракон проклял этого короля скакунов или демона-скакуна и по проклятии дал ему имя Догон – в шумерской традиции Дьяос. И сказал: "Пока ты эти вещи не отберешь, не уничтожишь их, ты будешь носить на себе это проклятие".
И вот мы живем в это время, и есть вещи, которые оставляют нашу цивилизацию, как человеческую, существовать. Вот эта скрипка, "King Saltar de Londres" – возможно, одна из тех артефактных вещей, которые позволяют нам сохранять связь с чем-то очень важным. Что мы можем, например, слушать музыку Моцарта, пока еще, и можем как-то на это реагировать. Когда эти вещи, которые позволяют нам оставаться людьми, уходят, когда мы перестаем придавать им какое-то важное для себя значение – мы перестаем быть человечеством.
ЛИХАЧЕВА: Двигаемся к краху.
ВИКТОРОВ: Двигаемся к краху. То есть я попытался ответить на ваш вопрос, так иносказательно, потому что иначе, вербально сформулировать это очень сложно. Есть в нашей с вами деятельности какие-то вещи, которые оставляют в нас что-то человеческое, делают нас людьми. Мы животными становимся, причем в худшем смысле этого слова. И перестаем представлять из себя цивилизацию, тех людей, которые способны делать что-то прекрасное. Вот скрипки – из этой истории.
ЛИХАЧЕВА: Из этой когорты вещей.
ВИКТОРОВ: Да.
ЛИХАЧЕВА: Мы сейчас вынуждены прерваться на одну небольшую рекламную паузу – хотя, если честно, делать этого совсем не хочется. После этого ответьте мне, пожалуйста, на вопрос. У Лебрехта есть такая книга, "Кто убил классическую музыку?" Вот я хочу сейчас спросить вас: как вы думаете, ее прямо совсем уже убили, и эти человеческие проявления никаким образом уже не могут вернуться в нашу жизнь?
Сегодня у нас в гостях человек, которые в 1995 году вместе со своими партнерами основал компанию под названием "Legal Intelligence Group". Эта компания существует до сих пор, занимается очень сложными юридическими услугами для очень больших, часто международных, компаний и корпораций.
Но мы пригласили его не столько для того, чтобы поговорить о его бизнесе, сколько поговорить о его совершенно уникальной коллекции. Он коллекционер, у него есть несколько совершенно бесценных инструментов, к тому же он в 2002 году учредил фонд скрипичного искусства и, в общем, является организатором Московского конкурса скрипачей имени Паганини, теперь уже известного. Максим Викторов сегодня у нас в программе. Через одну минуту мы вернемся в студию "Финам FM".
Читать полностью: http://finam.fm/archive-view/3964/
Другие события
